Вторник , 19 Март 2024
Рекомендуем
Главная » В областном центре » Петр Краснов: «Главное, чтобы читатель мне поверил» (интервью для газеты «Оренбургская неделя»)
Петр Краснов: «Главное, чтобы читатель мне поверил» (интервью для газеты «Оренбургская неделя»)

Петр Краснов: «Главное, чтобы читатель мне поверил» (интервью для газеты «Оренбургская неделя»)

В номинации «Проза. Профессиональные авторы» лауреатом Южно-Уральской литературной премии 2015 года стал оренбургский писатель Петр Николаевич Краснов. За «Заполье» – роман-осмысление тяжелых для нашей страны 90-х. О своем эпическом произведении и о литературе вообще писатель побеседовал с корреспондентом «ОН».

– Петр Николаевич, что подтолкнуло вас развивать действия романа «Заполья» не в Оренбургских степях, а среди бескрайних просторов Сибири?

– Роман вышел в известном московском издательстве «Вече», в их большой серии «Сибириада», поэтому меня попросили добавить буквально две-три детальки о якобы «сибирской» теме его. Но Сибирь-то от нас, можно сказать, за первым углом, да и достаточно условно это разделение единого Русского мира. С другой стороны, я как автор не хотел бы явной художественной привязки к какому-то определенному месту; все, что происходит в романе, могло произойти в любом, считай, городе-области российской провинции.

– Первая часть вашего романа связана с «перерождением» главного героя. Перерождением мучительным и тяжелым. И так мастерски переданы все стадии, что волей-неволей задаешься вопросом: а не было ли подобного состояния у вас?

– Этому «перерождению», а, вернее, внутренней духовной эволюции моего главного героя, журналиста Ивана Базанова, посвящен весь роман, это и есть его главная тема. Не столь порою важно, что происходит вне человека, в малом и большом окружении его с семейными, политическими и всякими прочими обстоятельствами, сколько в его внутреннем мире, в развитии его отношения к миру внешнему, в мировоззренческих исканиях, которые и определяют его, героя, действия, его судьбу. В центре любого вида настоящего искусства стоит, необходимо должен стоять человек как «мера всех вещей», касается это персонажа или самого автора, через него и через его отношение все обретает свой смысл. И если бы этот путь исканий не был бы в той или иной мере, в тех или других обстоятельствах пройден мною, то не было бы и романа. Другое дело, что я как автор должен в немалой весьма степени дистанцироваться от своего героя в попытке дать общую картину мира и времени действия, дать наивозможно объективную оценку всего происходящего, чтобы читатель мне поверил. А это – главная профессиональная задача, главная трудность нашего литературного дела.

– Роман «Заполье» – осмысление тяжелых 90-х. Сейчас, конечно, время тоже нелегкое. Как вы считаете, нужно ли осмысление нашего «импортозамещающего» времени?

– А как без осмысления? Тогда мы просто не будем понимать, по слову поэта, «какое, милые, у нас тысячелетье на дворе». Не будем знать, куда дальше идти и что делать, от чего избавляться и что искать. Да и мало что изменилось пока с тех же самых роковых 90-х во внутренней социально-политической ситуации в нашей стране, либеральная компрадорщина по-прежнему правит бал в экономике, подрывая все наши надежды, и если бы я внес некоторые поправки в роман, перенеся действие в наши дни, судьба Базанова была бы, скорее всего, та же. Та «антисистема», которая была варварски внедрена преступными «реформаторами» в нашу жизнь, искорежив все ее основополагающие устои и ценности, никуда не делась и продолжает царить, уродуя новые поколения, перекрывая нам все пути в достойное будущее. И выход из нынешней русской Смуты будет долгим и тяжелым, как и из всех прошлых, – но будет, в этом я уверен. По сути, роман мой о трагедии современного русского патриотического движения, не сумевшего предотвратить распад исторической России, как она сложилась в результате Второй мировой войны. Но жертвенная жизнь таких, как Базанов, прожита не зря, они сопротивлялись и продолжают сопротивляться всевозможному распаду, они уже сейчас закладывают основы будущей России. Недаром лейтмотмвом романа является образ Евпатия Коловрата, сражавшегося до конца, провозвестника победы на Куликовом поле.

– Ваш стиль не спутать со стилем другого писателя. Как читатель признаюсь: вас невозможно читать «по диагонали», нужно вчитываться в каждое слово, нужно понимать и получать настоящее филологическое, эстетическое удовольствие… Но, наверное, не каждый готов к этому. Всегда ли вы придерживались этого стиля или пришли к нему со временем? Какие литературные метаморфозы происходили с вами? Не возникало ли желания переориентироваться на массового читателя?

– Свой стиль вырабатывается далеко не у всех пишущих, я бы сказал даже – у немногих. Большинство же даже из более-менее известных писателей пишет на «общелитературном» языке, в свою меру точном и грамотном. Я, в общем-то, и не ставил перед собой такой задачи – создать непременно свой стиль, да он бы тогда получился во многом искусственным, таких выращенных в колбах «гомункулов» тоже хватает. Просто требовал и требую от себя наивозможной точности и полноты мысли и чувства, даже слитного мыслечувства, где это необходимо, ну и пользуюсь своими выработанными приемами письма, только и всего. Правда, за этим «только и всего» много, мягко говоря, труда, но я и с самого начала к легкой жизни в литературе не готовился, памятуя наказы наших классиков. Искал свое, выработка стиля происходила как бы попутно, а она, конечно же, требует и времени, и опыта, и своего, не заемного мирочувствования, и больше всего не хотелось быть похожим на письме на кого-то из любимых моих писателей, на нелюбимых тем паче. Вообще же, я пишу именно для массового читателя, только умеющего читать, вчитываться, а не для верхоглядов и любителей всякого модного. У нас еще не совсем утеряна (и не будет окончательно утрачена) культура чтения, Россия – литературоцентричная страна, ею и останется.

– Говорят, что у каждого писателя – настоящего! – обязательно есть самое главное, определяющее и обобщающее всю его творческую жизнь, произведение – апогей, если можно так выразиться. Согласны ли вы с этой мыслью? Есть ли у вас такое произведение – которое, быть может, уже написано, будет написано или, к сожалению, не воплотится?

– Это совсем не обязательно, есть же, допустим, рассказчики, у которых десятки рассказов, или романисты с десятком-другим романов. Думаю, им самим вычленить самые главные было б делом затруднительным. Но никто не возразит, если назвать «Тихий Дон» главным произведением Михаила Александровича Шолохова. Наверное, у всякого писателя можно определить «апогей» художественного совершенства, мастерства, но и то с известной долей приблизительности. Мой единственный роман писался последние полтора десятка лет с лишним, и я, конечно же, вложил в него очень многое из своего и человеческого, и литературного опыта. И в этом смысле он наиболее полный в мировоззренческом отношении, в охвате всей экзистенциальной, человеческой проблематики в нашем злосчастном мире, наиболее масштабный. Но он все-таки лишь часть всего написанного мною, и по нему одному судить, скажем, о моих способностях-возможностях не приходится. Кстати, «Заполье» является как бы продолжением повести «Звезда моя, вечерница», только со сменой главного персонажа. Не исключаю, что последует еще одно продолжение…

– Какие литературные процессы вы наблюдаете как наставник пишущей молодежи и как член жюри многих конкурсов?

– К сожалению, упадок общей грамотности – и орфографической, и литературной. Тут сказываются и деградация школьного и вузовского образования, результаты его «реформ», больше похожих на сверхдиверсию, и массовая потеря интереса к чтению, вековечной основе этой грамотности. Либеральщина, по сути дела, устроила общекультурный кризис в стране, и последствия его будут длиться куда дольше организованного ею же кризиса экономического, общеполитического. Не позавидуешь сегодня молодым, они не имеют той базы советского, в какой-то мере классического образования и воспитания, литературной эрудиции, лишены замечательной школы критики, которая тоже ныне в упадке. С другой стороны, сейчас в писательском сообществе уделяют молодым, пожалуй, даже больше внимания, чем это было раньше, мы очень заинтересованы в созревании новых поколений пишущих, всячески помогаем им. Но время взросления у них все-таки затягивается, им не хватает закалки классикой, да и, сдается, самого мировоззренческого стержня, на который нанизываются все наши способности и таланты.

– Бытует мнение, что в сложное для страны время многие писатели обращаются к публицистике, не к литературе. Как вы считаете, почему так происходит? Ведь вы известны и как публицист…  

– Публицистика настоящего писателя – это тоже литература, и тому есть блестящие подтверждения. И как не откликнуться на вызовы времени, на более чем драматические события очередной нашей Смуты, которая длится уже более четверти века, и конца которой пока не видно? Назовите это гражданским долгом и не ошибетесь. Попытки разобраться в происходящем рано или поздно перерастают в художественное осмысление этой самой действительности, и в этом смысле публицистика является как бы подготовительной частью творческого процесса в прозе ли, поэзии.

– Назовите главные книги вашей жизни и те книги, к которым вы никогда бы не возвратились снова.

– Для этого пришлось бы составить целый список, начиная с прекрасных летописных источников, со «Слова о полку Игореве». Эти книги по ходу жизни постоянно пополнялись, сыграв роль в моем становлении как прозаика, и определить, какие из них главнее… Немалое влияние оказал когда-то впервые прочитанный Иван Алексеевич Бунин, но я вовремя побоялся впасть в стилистическую зависимость от него, от подражания кому бы то ни было. Следую завету Александра Твардовского: «сказать, что я хочу, и так, как я хочу»… Ну а перечень книг, к которым уже не вернуться, не успеть перечитать, настолько велик, что потребует еще целой жизни.

– Что главное для вас в литературе?

– Следовать художественной правде, которая далеко не всегда совпадает с правдой факта. В сущности, художественность сама по себе есть преображение правды жизни в нечто высшее, поднимающее человека – и автора, и читателя – на более высокий уровень осмысления бытия, что и является главной задачей и одновременно целью для Homo sapiens. Не люблю, мягко говоря, все в искусстве, что принижает, умаляет человека до животного существа, как это делает тот же постмодернизм, да и какое это искусство? Каждый человек – это вселенная, пусть и с маленькой буквы, но вмещающий Вселенную большую.

– Кто-то перед работой наливает огромную кружку чая, кто-то ходит по дому, шепча под нос обрывки фраз, кто-то творит в полной темноте или под звуки радио. А как вы настраиваетесь на творческую волну?

– Я профессиональный литератор, и ждать того, что называется «вдохновением», особо не приходится: садись и работай. Встаю рано, пока не начались телефонные звонки, и голова свежая, чашку-другую растворимого кофе, сигареты – и за работу. Много времени занимает подготовительная работа, обдумывание всего комплекса проблем, которые стоят и передо мной, как автором, и перед моими персонажами. Много пишу-переписываю, иногда по десятку раз, чтобы добиться именно художественной убедительности, чтобы читатель мне поверил. И когда заканчиваешь вещь, все линии повествования, сюжета как бы сами собой стягиваются, сходятся в одной точке – заключительной. Это и считаю признаком удачи. Хотя по-всякому бывает. А значит, садись и опять переписывай…

– Почему вы не любите, когда вас называют классиком?

– Классика – это испытанное безжалостным временем, и лишь немногие удостаиваются этого звания при жизни. Не люблю неправды – и в отношении самого себя тоже, тем паче льстивой. У меня в этом отношении и проблем, и сомнений больше, чем думают другие. Реально оценивать свои возможности – это тоже часть таланта, а определяется это мерой ответственности перед своим народом, перед его великой литературой. Больше всего я дорожу этой ответственностью.

– Что бы вы пожелали читателям «Оренбургской недели»?

– Разумеется, читать побольше хорошей, настоящей литературы, искать ее – в библиотеках, книжных магазинах, как это ни трудно теперь, в Интернете даже. В общении с молодежью я иногда употребляю такой посыл: те, кто читает книги, управляет теми, кто смотрит телевизор… Может, это и не вполне отвечает нашей скверной действительности, но по идее так и должно быть. Я, конечно же, тоже очень заинтересован в читателе и потому приглашаю всех желающих на свой бесплатный для чтения и скачивания сайт krasnow50.narod.ru, где размещены все мои произведения.

 

Мария Москвина

 

Оставить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован.Обязательные поля отмечены *

*


Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>