Про запреты
Запрещали плавать рыбе где
взбредется в океане –
Только строго по маршруту
возле берега родного.
Птице тоже запрещали
на суку сидеть в кафтане:
– Клюй вредителей отважно
от зари до выходного.
Звери, братцы, даже звери
по берлогам, щелям, норам,
Отработав, поедали свой паек,
местами вкусный.
Только лисы проползали
в забугорье под забором,
И грызун Башка Петрович
воровал зерно искусно.
Научились верить в сказку,
разучились верить в Бога.
Хорошо, когда начальник вдруг
тряхнет при всех мозгами:
– Режь пегасов на колбасы,
на шурпу – единорогов,
После с песней маршируйте
за вельможными гробами…
…Вдруг случился фокус-казус –
нараспашку заграницы,
Всем спасибо, все довольны, нет
привычного контроля.
Вслед орлам на курьих ножках
за кoрдон бегут орлицы,
А грызун Башка Петрович
поспешил с мешками в поле.
Лисы ныне бизнесмены
и освоили офшоры,
В челноках давно заправских
пенсионных лет минога,
Флагом стал зеленый доллар
, из него пошили шоры
На глаза всем тем, кто раньше
разучился верить в Бога
И совсем забыл про сказку…
Проявляя чудо-удаль,
Прикупил поля Петрович,
разжирел, бедняге тесно,
Звери, птицы, человеки
величают хомку «сударь», –
Пузыри пускают рыбы, из воды
поднявшись пресной.
Без пайка поджалось пузо –
и не сеют, и не пашут,
И вредителей не ловят… Где же рог единорога,
Где останки от пегаса?
Сгрызть бы их – пошлепать в марше
За вельможными гробами,
сказку слушая про Бога.
– Возвратите нам запреты!
Черепашки
Море в перчатках из тины
Трогает берег брезгливо –
Липнут медузы горстями.
Перед началом сезона
Чистится пляжная зона
Неграми вместе с граблями.
Грабли старательней негров –
В бар не бегут двести метров
Пиво сосать без рубашек.
Стенки скорлупок непрочны,
К морю расчетливо-точно
Лезет орда черепашек.
Пофиг им негры, медузы…
Птицы вприпрыжку, кургузо
Скачут и долбят, и лупят,
Мясо поспешно сжирая,
Новых и юных кончают,
Без сожаления губят.
– Злые коварные птицы!
Можно при кухне кормиться,
В небе ловить насекомых,
Негров посевы курочить.
Сердце мое кровоточит –
Жалко сирот бестолковых.
Мимо прошли зубы грабель,
Пали под клювами цапель,
Словно подбитые танки,
Жертвами бомбардировки –
Панцири сплющенно-тонки.
Ловкие вылезли в дамки,
Тиной тягучей укрывшись…
…пьяные негры рыдали,
Цапли летели с одышкой,
Моря бульон неостывший
Тучей пришлепнуло – крышкой.
Блесна
Стряхни в подушку капли сна,
какая рань…
«Чужое» тело стиснет зубы –
прыгни в дрожь,
Одень его, зовет блесна
в тмутаракань,
Включи напыщенный и глупый
чайник BOSCH,
Который булькнет вдруг
с акцентом: «Обмануль
Тебя герр Солнце, не ходиль
бы за порог.
Убийца твой, дыша абсентом,
сель за руль…»
– Ты слышишь? Таймер
завопил, что nine o clock.
Беги по лестнице, прочь думки,
– злой авгур,
Дурак, пыхтящий ради пара, –
вот психоз!..
…Блесна играет в лаке сумки
от-кутюр,
Кусает даму зло загаром
в передоз
Открытых напоказ местечек
для туза.
До поцелуя желтым косам –
переход…
Подброшен бампером…
Подсечка… Тормоза
Абсентно медленны – колеса
рвут живот.
Она кричит: «Зачем звонил
в такую рань,
Звал на природу, усмиряя
в трубке дрожь?..
…он за блесной летит
в астрал – тмутаракань…
«Зря поспешиль
на полминутки», – чайник BOSCH
Пеняет таймеру: «Вернись
на nine o clock,
Переиграй, перенастрой,
перекричи…»
Стряхнув в подушку капли сна,
проснулся Бог,
И антипод вернул с блесной
от дня ключи.
Чашка
(антиглобалистское)
Щедро брошена на плеши
с неба сахарная пудра,
Чай не мешан. Ходом пешим (то есть спешенные в утро)
Мы попали в мегаполис –
в чашку-склейку из осколков.
Кто ты, сердце мое, Лоис, –
мавританская креолка?
Я хочу твои тамтамы,
маракасы, кастаньеты…
Серебрятся амальгамы глаз,
в которых плачет лето…
Зреет яблочною кровью яркий
герб на битой чашке,
Мы – чаинки: смогом, болью,
кипятком, – как
в каталажке
Пыткой, ласковым посулом –
заливают чашку-клетку,
Сахар-порох сверху в дуло
засыпают, Лоис-детка.
Молоком текут туманы,
аммонийная селитра,
Небоскребы-истуканы, накипь
– обращаем в титры,
В некрологи, строчки горя.
Как глобально ликованье:
«Мы дробинки – антиволя,
антибабочек порханье,
Антитеза, антируки,
антигруди, античлены,
Антимир, чтоб мир от скуки
– на колени, об колено!..»
Кто ты, cчастье мое, Лоис?
Две чаинки в битой чашке,
Мы взорвали мегаполис –
без осечки, без промашки.
Медуза
В море южном, где волна
облита
Щедро апельсиновым лосьоном,
И у кромки пляжа пена взбита
Брадобреем берега муссоном,
Плавала роскошная медуза
В платье с голубым, как небо,
шлейфом.
Рядом, извиваясь карапузно,
Плыл конек и представлялся
эльфом,
Королем соленого планктона,
Рыцарем кораллового грота.
«Я влюблен в тебя», – твердил
резонно:
«Cловно в Эсмеральду
Квазимодо».
Говорила мудрая креветка
Распаленной водяной скотине:
«Ты б отчалил, дохлик с гривой
редкой,
Разве ялик пара бригантине?»
– Эх, злодейка,
стерва-недотрога,
В самом секси из нарядных
платьиц, –
Так страдал коняшка от ожога
Под зловредный хрохот
каракатиц…
…Прежде чем к милашке
прикоснуться,
Льды представь пролива
Лаперуза,
Охлади свой пыл, не вышло б
куце,
Как с коньком, познавшим
яд медузы,
Чьи муссон искусно раны лечит –
Дует нежно, заглушая стоны,
И, волной облив больные плечи,
Щедро мажет солнечным
лосьоном.
***
Нарисую белым мелом
На асфальте знак вопроса.
Мысли пляшут тарантеллу –
Кризис… Где б срубить
баблосов?
Есть закопанные клады,
Лотерейные билеты,
Полагаются награды
За спортивные победы,
Из Америки наследство,
Брак с уродкой по расчету,
От болезней века средство
Вдруг придумать для народа.
Написать такую книгу,
Чтоб в очередях давились…
Но судьба покажет фигу –
Планы вновь мешком
накрылись.
Нужен шанс, счастливый
случай,
Неожиданность везенья –
И крупье жетонов кучи
Пододвинет с восхищеньем…
– Папа, нарисуй мне кошку.
Что за бяку чертишь мелом?
– Подожди немного, крошка,
Папа занят важным делом!
Лес
На мир спустилась благодать:
Стряхнув с ветвей капель
тоски,
Лучей безудержная рать
Цветков согрела лепестки,
Траву, что чахла в немоте –
Во рту держала стынь дождей.
Лес ожил, высох, и везде
Вскипает жизнь в котле
затей.
*
Казалось, май спасет от бед,
И счастлив будет каждый
куст.
Природы девственный рассвет
Встречает сучьев звонкий хруст.
По лесу живности толпа
Бежит, летит… Голодный сок
Утробы жжет, кругом борьба:
«Съедят сейчас, оставят
впрок?»
*
Убил – спасайся от зубов,
Беги и ешь: кто враг, кто друг
Совсем не важно, лес таков –
Жестокий, бесконечный круг.
Здесь каждый ищет по нутру
Себе товарища для игр.
И только бобр жует кору,
И только всех сильнее тигр.
*
Хрущевок старческий покой
Взрывает май – палач тоски.
На кухне дряблый мухобой
Из чашки вытащил клыки.
Очки надев на синий нос,
Присел, дверь тихо затворя,
Строчить в полицию донос:
«Сосед маньячит втихаря!»
Оренбург
https://nvo.ng.ru/poetry/2022-10-26/13_1149_fairytale.html?ysclid=l9qvo89ilw690853189